Бабочки хаотично вились над костром, то взмывая вверх, то приближаясь к обжигающему жару пламени. Сгореть они не боялись – в маленьких черных посланниц не был вложен инстинкт самосохранения. К чему он тем, кто живет всего лишь пару часов – ровно столько, сколько нужно, чтоб доставить безмолвное послание хозяина, и превратиться в пепел, исполнив свою миссию. Многие называли это пустой тратой силы и бессмысленным позерством, Натаниэль же - красивым и символичным доказательством бренности всего сущего. Кто был прав?.. А разве есть разница?.. Зима подкралась к Антьяру незаметно, словно перескочив через осень. Еще вчера земля была прогрета летним солнцем, а на деревьях зеленели листья, сегодня же пришли холода. Зимы в Инайри не были суровыми, однако такой резкий скачок погоды застал врасплох даже Натаниэля, привычного и к более суровым условиям. Сейчас он кутался в светлый шерстяной плащ, сидя перед одной из пещер около озера, и флегматично вырезал из деревянного бруска то, что должно было стать головой очередной куклы. Кропотливая работа, требующая сосредоточенного внимания – отрежешь лишнего и останется бедолага без носа – однако, Парусник все равно отвлекался и периодически откладывал работу, чтоб погреть руки над костром или просто посмотреть на огонь. Уже готовые марионетки смирно сидели рядом около пещеры, но когда пауза в творчестве слишком затягивалась, они начинали возмущенно клацать деревянными челюстями и трясти деревянными же костями. Натаниэль на это усмехался, но вновь брал в руки нож. Столько кукол сразу – это тоже считалось позерством и расточительством драгоценной маны. Некромант лишь пожимал плечами. Антьяру – удивительное место. Сила здесь разлита в воздухе – чужая, враждебная любому магу, но стоит ее лишь чуть-чуть подтолкнуть… Впрочем, своими профессиональными тайнами, Натаниэль ни с кем делиться не собирался. Внезапно изменившийся ветер всколыхнул пламя костра и впился в кожу миллионами ледяных игл. Ветер в этих местах тоже был созданием незаурядным и меняться просто так привычки не имел. Маг прислушался к чему-то и вновь едва заметно улыбнулся. - Похоже, у нас гости, - прокомментировал он вслух. Куклы вскочили на тонкие ножки и возбужденно засуетились, с глухим стуком ударяясь друг о друга. – Ну-ну… Думаю, даме после долгой дороги можно предложить чай. Что скажешь, Трисс? Натаниэль вгляделся в темноту, которая окружала оранжевое пятно костра, отложил свою работу и склонил голову набок. С места он не сдвинулся. - Чаю?..
Отправлено: 21.10.11 21:07. Заголовок: Трисс утопала в собс..
Трисс утопала в собственной ненависти, задыхалась и пыталась успокоиться – будущей матери вредно волноваться. Не она ли раздавала подобные советы, поддерживая и успокаивая других беременных? Боги, как же это было давно! И сейчас ведьма никак не могла последовать разумному указанию, перейти с бега на шаг, ведь до цели оставалось всего ничего. Ведьма смертельно устала, проводя уже вторые сутки без сна и отдыха – сердце билось подстреленной птицей, воспевая скорую месть. Разум не давал телу покоя, подстегивая, подгоняя женщину на пути. Месяц назад ей удалось напасть на след убийцы ее любимого, еще месяц ушел на дорогу. И вот сейчас Трисс открывались холодные воды озера Антьяру, скалистые выступы берегов и глубокие пещеры. По хорошему, чародейке стоило бы отдохнуть, но у Ромери не было сил остановиться. Ромери – теперь Ромери, после смерти Ирва – Ромери. Трисс взяла фамилию несостоявшегося мужа, вычеркнув из памяти свою так же легко, как и настоящее имя. В третьей пещере разъяренной женщине повезло – внутри, под каменными сводами, плескались отблески костра – Трисс лишь плотнее закуталась в плащ, с печальной яростью вспоминая жреческий огонь на свадьбе. Ладонь невольно накрыла округлившийся живот защитным жестом, но тут же решительно сжалась в кулак. Ведьма сосредоточилась, собирая силы для удара, для подлого, бесчестного удара в спину незащищенному магу. Но разве он поступил по совести, забрав у ее неродившейся дочери отца? Безусловно, нет. Трисс захлебывалась в своей ненависти, черпая из нее силы, которых был лишен ее уставший организм. Мужской голос прервал несостоявшуюся атаку – Ромери задохнулась от ярости, сбившись с настроя. Сила, собранная ненавистью и горем, сила незримой тучей повисла за спиной, но удачный момент был утерян, и чародейка шагнула к костру. - Откажусь – голос звенел металлом, тепло пламени манило, а сердце заходилось в бешеном ритме, грозя оборвать чью-то жизнь. – Ты же знаешь, зачем я пришла, верно, Нат? – Трисс смертельно устала, держась на ногах лишь благодаря острому пику эмоций, этой острой, обжигающей ненависти, которая грела изнутри получше крепкого алкоголя. И пьянила ненависть также сильно, вынуждая терять осторожность. Воздух ощутимо искрил, сгущая темноту до синих красок проявляемой силы.
Гнев, ярость, ненависть… Не самые красивые эмоции из всего спектра, доступного человеку. Они способны изуродовать даже самое привлекательное лицо, исказить изящные черты, превратить их в гротескную маску, над которой можно лишь посмеяться. По крайней мере Натаниэль не видел смысла, испытывать при виде столь забавной физиономии другие чувства. Не пугаться же в самом деле, это еще более смешно. Однако, из всех правил бывают исключения, и одно из них как раз стояло в паре шагов от Парусника, окруженное сгустившимся облаком силы с пронизывающим его разрядами готового обрушиться удара. Она и сама походила сейчас на грозу, эта молодая женщина, глядящая на своего обидчика с ненавистью жаркой, как пламя костра. Лицо ее, словно выточенное из холодного, белого мрамора, было сейчас столь прекрасно, что у Натаниэля на мгновение перехватило дыхание. Страстная ненависть растет из страстной любви. Что такая, как она, могла любить в таком, как Ирв? Это было нелепо и смешно. Впрочем, в мире много нелепых вещей. Маг не отреагировал на угрозу, нависшую буквально над его головой. Он лишь повернул к Трисс голову и приветливо кивнул ей, словно старой знакомой, которая часто заходит к нему вечерами, чтобы выпить чашку чая. - Садись, Трисс, - просто сказал Натаниэль, кивая на место поближе к огню и подальше от входа, откуда дул холодный зимний ветер. Марионетки суетились у костра, наполняя котелок водой грозясь вспыхнуть от малейшей искры. Выглядело их мельтешение крайней забавно. Парусник улыбнулся. – В местах, подобных этому, силу нельзя держать в подвешенном состоянии, понимаешь меня? Не ударишь ты – она ударит тебя. Может все-таки чаю?
Отправлено: 21.10.11 22:48. Заголовок: Он игнорировал ее, о..
Он игнорировал ее, он посмел ее игнорировать! Трисс вспыхнула, с трудом удержав в себе рвущуюся наружу силу. Нат был частично прав – здесь нельзя было так грубо обходиться с магической энергией, и вдобавок ведьма нутром чуяла, что ей не хватит сил убить его – не сейчас, когда она так устала. Возможно, чашка горячего чая помогла бы ей отогреться, собраться, чтобы размазать этого убийцу по стене пещеры, превратив его в кровавое месиво. Но Трисс осталась стоять, напряженно ожидая подвоха, успокаивая прорывающуюся сквозь остатки самоконтроля энергию, пытаясь сконцентрировать ее, собрать в готовый для удара шар. Малышка внутри нее просила тепла и уюта, сердце Трисс жаждало мести и смерти, и ведьма разрывалась на части. Бледные, тонкие пальцы собрали складки плаща на животе, укрывая плод от ледяного ветра. Чародейка вновь вздрогнула, передернув плечами, и сдалась, подошла ближе к огню, занимая место напротив своего врага, пристально наблюдая за каждым его действием с застывшим лицом. - Я снова откажусь. – В горле пересохло, но Ромери не собиралась принимать чай из рук убийцы. Ей хватит и огненного тепла, блаженной волной растекающегося по телу, смешивающего свои палящие чары с ненавистью. Сила постепенно, уступая расслабленности тела, концентрировалась в воронку, все еще упрямо трещавшую синими искрами. Потемневшие от гнева глаза следили за языками пламени, а Трисс планировала атаку: поднять это пламя, обратить его против разжегшего костер мага или немного отогреться, набраться сил и ударить грубой силой, без спецэффектов и выкрутасов? Чародейка скрестила бледные, шершавые пальцы на животе, стараясь не протянуть их к огню, не показать свою слабость. Ромери очень устала, но нужно было что-то решать. В теплом круге возле костра ей было так хорошо, так спокойно – словно она здесь одна. Она и малышка, и скоро придет Ирв, развеселит ее простой демонстрацией своих возможностей, подняв на крылья мертвого сокола. Мертвого… Трисс безразлично обвела взглядом мелькающих возле костра кукол и вновь подумала о том, насколько она устала. Но ненависть не давала забыть о цели визита, не давала раствориться в манящем тепле. «Что ж, здесь скоро будет очень жарко». Воронка за ее спиной плясала и дергалась, нарастая. Трисс тянулась за силой, прикрыв глаза, но не могла найти ни одного доступного источника. «Значит, придется так» - чародейка тяжело вздохнула, глядя на гостеприимного мага, выкачивая себя до последней капли ненависти, плясавшей ее собственным костром в душе. Ромери грустно улыбнулась, чувствуя, как торжествующим цветком прорастает боль, инстинктивно накрыла живот ладонью, и подняла правую руку. Воронка острой, болезненной иглой прошла сквозь тело, рассыпалась на миллионы колких искр в мышцах и вырвалась синей струей по пальцам, многократно усилившись. Внутри, чуть ниже пупка, неприятно кольнуло, но Трисс не заметила, поглощенная выдачей силы.
Мировое господство — такая некрасивая фраза. Предпочитаю называть это мировой оптимизацией
Сообщение: 30
Репутация:
0
Отправлено: 22.10.11 00:06. Заголовок: Конечно, она снова о..
Конечно, она снова отказалась. Гордость, порой, заставляет нас совершать странные поступки – отказываться от воды, еды и других полезных вещей… Впрочем, к огню Трисс села, что весьма радовало – Натаниэлю очень не хотелось вставать, а разговаривать с женщиной вывернув шею, не было его любимым развлечением. Ярость слепа. Красная пелена, которую она накидывает на глаза, не дает сосредоточиться и найти подходящий момент, для удара или вовремя заданного вопроса – неважно. Однако мало кто в этом мире мог столь откровенно подойти к магу по прозвищу Парусник, и сказать: «Я пришел за твоей жизнью». А Трисс могла. Более того – она была обязана это сделать, червь ненависти, что грыз ее изнутри просто не оставлял ей выбора. Как тяжелая болезнь, капля за каплей, забирающая жизнь больного, ненависть Трисс убивала ее саму. Натаниэль видел это так отчетливо, как и ребенка в утробе этой женщины. - Трисс, - негромко позвал чародейку маг. – Трисс, ты понимаешь, что делаешь? Это действительно было важно, но женщина не слышала вопроса. Дрожь холода, или же ярости, сотрясала хрупкое тело, пальцы судорожно сжимались, инстинктивно стараясь защитить плод, но было поздно, слишком поздно что-то менять. Магия взметнулась тяжелой грозовой волной, и непоправимый вред хрупкой плоти был нанесен. Ирв воспитал себе достойную ученицу. Она тоже не имела представления о цене, которую каждый платит за свои поступки. Костер смело. Искры взметнулись вверх, рассыпавшись по всей пещере и закручиваясь в вихре неправильного, дисгармоничного танца. Кукол разметало по стенам, сломанные и разбитые, они продолжали жить, но стали бесполезны, как становятся любые сломанные игрушки. Натаниэль стоял напротив Трисс в плотном телекенетическом коконе, просто дожидаясь, пока ярость первого удара схлынет вместе с силой, которая была вырвана зря. - Он и правда того стоил? – спросил Парусник, опускаясь на прежнее место и взмахом руки собирая разметавшиеся по пещере дрова.
Трисс согнулась пополам от острой боли, не отрывая взгляда от Ната, вцепившись дрожащими пальцами свободной руки в складки плаща, пытаясь удержать рвущийся наружу крик, стараясь не выпустить просящийся наружу плод, упорно не прерывая потока силы, выливая на Парусника всю свою ненависть. Чародейка не потратила ни капли магии на свою защиту, движимая идеей уничтожить, растоптать мага. Поток иссяк, оставив Ромери лишь боль в обожженных пальцах и слабые синие искры вокруг. Минуту Трисс сидела, стискивая ткань на животе в бесплодных попытках унять боль. Тело отзывалось острой вспышкой мучений на каждое движение, но ведьма не двигалась, улавливая свои ощущения. Наконец, ее горячие мольбы были услышаны – легкое, почти неощутимое шевеление в животе отозвалось праздником в ее израненной, не успевшей зарубцеваться душе. Ромери мысленно поблагодарила всех известных Богов и подняла взгляд на мага – защищенный коконом, он остался невредимым, а у Трисс уже не было сил, только бесконечная усталость и горькая ненависть удерживали ее в сознании. И холод, вечный холод, вкравшийся в душу, охвативший тело после исчезновения костра. Ведьма откинула назад опаленную прядь волос, морщась от боли в обожженной руке. Суть вопроса до женщины дошла не сразу, но когда она, наконец, осознала, кто и о чем ее спрашивает, ей по глазам словно кипятком плеснули. Трисс сжала зубы, до крови прокусив губу, стараясь не расплакаться от воспоминаний об утрате, от острой, не покидающей ее душевной боли и тоски. Но эмоциональный маятник очень быстро качнулся в другую сторону – ведьму затопила слепая ярость, и новая воронка снова взвилась над ее головой. И с каждой каплей энергии, питающей столп силы, из Трисс исчезало что-то очень важное. Но ослепленная своей ненавистью чародейка никак не замечала этого. Ей, не обученной магии такого рода, не дано было понять, что все ее внутренние резервы уже были израсходованы на бесплодную попытку пробить кокон и что сейчас она выкачивала магию и жизнь из своего ребенка, как страждущий путник добывает воду из колодца. Воронка росла и росла, а Трисс беспомощно стискивала пальцы на животе, осознав, наконец, размер беды, но никак не могла остановиться. Казалось, ей дали в руки ключ к победе, безоговорочному и полному уничтожению врага, и это гнало ее вперед, вынуждало брать больше и больше, пока источник не иссяк. Но Трисс уже поднялась на ноги, равнодушно плачущая и пугающая своей силой. Силой, полученной таким путем. - Стоил. Он стоил всего, что было в моей жизни. Он стоил и твоей жизни, Нат. Обожженные пальцы снова взлетели вверх, подхватывая не угасшие еще искорки разлетевшегося костра, поднимая их вверх, раздувая их них пламя, стеной, огромным шаром окружившее мага. Трисс уже не была уверена в своей победе, но ей хотелось уничтожить мага ценой даже собственной жизни. Она уже потеряла свою малышку, когда по стройным ногам потекли первые капли крови.
Мировое господство — такая некрасивая фраза. Предпочитаю называть это мировой оптимизацией
Сообщение: 32
Репутация:
0
Отправлено: 24.10.11 00:17. Заголовок: Дети, у которых проя..
Дети, у которых проявился магический дар, но так и не показанные магу, обречены на гибель – это знает каждый, кто хоть немного понимает природу энергии, к которой чародеи обращаются каждую секунду своего существования. Слишком много непривычной, хаотично мечущейся силы в хрупком, не готовом для нее носителе, всегда заканчивается разрушением последнего. «Бери лишь столько, сколько сможешь унести» - говорил маленькому Калебу Френс Перепелятник. – «Возьмешь больше – и твоя ноша придавит тебя». Должно быть, Ирв не объяснял этого своей ученице. Или объяснял не так, чтоб она поняла раз и навсегда. Или же не понимал сам – иначе не умер бы так глупо… Впрочем, все это было совершенно неважно – как для Натаниэля, так и для Трисс. Первого мало волновали промахи бывшего союзника, вторая же была слишком ослеплена новой силой и старой ненавистью, чтоб остановиться и подумать над тем, что она делает. И вновь воронка первозданной, даже неоформленной толком силы, и вновь разрушительный вихрь мечется по пещере… Эта женщина была сильна и сама по себе, сейчас же она была сильна вдвойне. Телекенетический щит грозился разбиться вдребезги. Приди Трисс в голову не давить мощью на всю пещеру разом, задать ей вектор, Натаниэль мог и не справится – щиты никогда не были его сильной стороной. Но ведьма продолжала безрассудно бушевать, желая выплеснуть вместе с яростью и свою боль. А в ее чреве умирал ребенок, которого она ждала и старалась защитить. Значит, он стоил всего, Трисс? Он, даже не задумавшийся о тебе, когда подставлял под мой удар, стоил всего? Ты уверенна?.. Натаниэль лишь слегка усмехнулся и метнулся в сторону убирая телекенетический щит и призывая на помощь стихию ветра. Спрашивать вслух не имело смысла. Она была уверенна. Она была уверенна настолько, что убила собственного ребенка, выплеснув дарованную им магию из себя с такой силой, что она превратилась в взрывную волну. Пещера рушилась, с потолка падали камни, все вокруг закручивалось безжалостной воронкой, а Трисс оседала на пол, теряя сознание, должно быть, давно готовая к собственной смерти, если та сопроводит и смерть врага. Только, вот незадача. Парусник не собирался умирать, а значит и Трисс покидать этот свет было рановато, верно?.. Маг метнулся влево, уходя от падающего с потолка осколка, потом вправо и снова влево. Ветер толкал в спину и позволял почти лететь. Верх и низ слились воедино, размазались в пространстве серой спиралью, Натаниэль схватил падающую женщину прежде, чем ее голова коснулась пола и столь же молниеносно метнулся назад, наружу, где их ждал холодный ветер и черная гладь легендарного озера. В этот самый момент пещера за спиной Парусника обрушилась. Трисс действительно была сильна. Возможно, будь она слабее, ее жизнь сложилась бы иначе. Счастливее, быть может. Можно было отнести ее в другую пещеру, вновь разжечь огонь, но это значило бы, что Натаниэлю все еще есть, что ей сказать. Поэтому он лишь бросил на землю свой плащ, уложил на него Трисс и осторожно провел ладонями вдоль ее тела, останавливая кровотечение и залечивая повреждения. После этого он просто поднялся и ушел. Сегодняшняя их встреча подошла к концу, что же до следующей... Она будет уже не здесь. Звезды отражались черной глубине воды острыми режущими льдинками.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 0
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме